тебя любим, – набрасываемся на малую, катаемся втроем на ее огромной кровати.
Тогда мы ее не понимали.
Я мечтала стать балериной, а Валерия – получить олимпийскую медаль. Перед нами стояли другие приоритеты. Семья и любовь там не значились в списках.
Видимо, Аленчик, выросшая в социуме, а не в спортивном интернате или в хореографическом училище, лицезревшая ежедневно как родители любят друг друга, жила более настоящей идеей.
Только сегодня я поняла, что у каждой девушки должен быть свой Пудинг.
Моим должен стать Амир!
***
– Что ты делаешь? – удивленно гляжу, как Амир поднимается, садится на кровати.
– Малыш, тебе всего восемнадцать. Еще рано становиться женщиной. Заводить семью. Детей. Тебе еще прыгать на сцене Большого!
– Ты меня отпускаешь?! – не могу дышать. Делаю глубокие вдохи.
Не могу выдохнуть, в ожидании ответа.
– Да…
– Но я не хочу «отпускаться», – готова расплакаться.
Сажусь на кровати, включаю ночник.
В темных глазах мужчины вижу легкий испуг. Губы приоткрыты.
– Не хочу домой… я же твоя вторая жена!
Амир меняется в лице, морщится.
По взгляду. По движению мужчины знаю, что он думает, и мне это не нравится.
Не нравится, что приручив, он пытается избавиться от меня.
– Лейла, спокойной ночи, – слова звучат почти безразлично.
Амир засыпает, а я сижу до утра, поджав ноги под себя, гляжу на него, пытаясь понять, почему он решил меня отпустить.
Вариантов несколько.
Я ему больше не нравлюсь.
Не гожусь в матери его дочерям.
Вспоминаю о приезде дядюшки. Ну конечно, вот оно. Дядя сказал ему что-то, что изменило его планы.
Остается выяснить что.
Ложусь, но по-прежнему продолжаю наблюдать за любимым мужчиной. Невероятно занятие – я готова провести за ним всю жизнь…
Глава 29
Лейла
– Мама, вставай, – меня теребят так, будто я кому чего должна.
С трудом открываю глаза, рассматриваю близняшек, зависших над моим лицом.
– Что стряслось? – приподнимаюсь, тут же замечаю, что матрас Амира собран, спрятан в угол между шкафом и стеной.
– Уже двенадцать! – улыбается Зехра. – А мы тебя ждем! – тычет пальчиком на свои разлохмаченные длинные волосы.
– Почему Вас Лиля не заплела? – удивляюсь.
– Она на уроке!
– На каком еще уроке? – окончательно просыпаюсь. Поднимаюсь на ноги. – Ждите здесь, я только зубы почищу.
Треплю девчонок по головам, бегу на цыпочках в ванную.
Смотрю на себя в зеркало, смеюсь, я такая же растрёпа, как мои малышки.
Через пять минут выхожу в комнату, бросаю на черноволосых красавиц счастливый взгляд.
Не понимаю, что происходит со мной. У меня будто крылья выросли за спиной, хочется летать, творить, танцевать, петь. Жаль не умею петь.
– Садимся на пол! – командую бойко.
Беру из ладошек девочек маленькие резиночки.
– Поехали, – мои тонкие пальцы работают четко и отлажено, сооружая на маленьких головках царства из маленьких и больших косичек. Выпускаю из-под перекрещенных косичек по два пышных хвоста, делаю начесы. Чтобы было попышнее.
– Ну как? Зацените! – малышки любуются собой в зеркале шкафа-купе.
– Спасибо, мама, – целуют меня в щеки по очереди.
– Идите, я сейчас, – с опаской подхожу к огромному шкафу-купе, открываю дверцы. Веду рукой по одежде Амира. Беру в руки одну из рубашек, втягиваю носом мужской запах. Рубашка свежая, пахнет ополаскивателем и еще чем-то очень родным.
Мои глаза находят то, что искали. Вижу два красивых платья – одно красное, другое синее.
Выбираю синее, надеваю. Зачесываю волосы в высокий хвост. На губы наношу немного блеска, найденного в кармане моей сумочки.
Улыбаюсь своим мыслям, выхожу из комнаты. Рядом с кухней останавливаюсь, замираю.
– Мам, я должен найти работу рядом с домом. Сосед предлагает пойти работать к нему на виноградник. Ты же знаешь, у меня нет образования, эта работа для меня как манна небесная! Деньги хорошие!
– Надо сообщить Акиму, что ты не будешь больше на него работать! Скажи ему, что выходишь из игры, – говорит Камилла.
– Вдруг не отпустит? Что тогда? Я лучше выйду на виноградник, а его поставлю перед фактом. И жениться на его Ясине я не намерен!
Что? О чем они говорят? Ощущаю неровные удары сердца, грудь высоко вздымается в такт растущей ненависти к Акиму и этой Ясине.
Хлопаю глазами, в которых застыли слезы.
– Мама? – меня настигают близняшки.
– Лейла? – слышу из кухни нервный голос Амира.
Натягиваю на лицо обворожительную улыбку, захожу на кухню, близняшки следуют за мной по пятам.
– Всем доброе утро! – воркую радостно.
Амир смотрит на меня, прищурившись.
А я щурюсь так, будто меня Солнце ослепило. С каждым днем мне все больнее и невыносимее смотреть в глаза Амиру. Со мной творится что-то невероятное, непонятное. «Это» желает вырваться наружу, выплеснуться.
Я знаю, что если это произойдет, то мне станет намного легче.
Если утром я была уверена, что мне повезло, когда я встретил Ами. Получила подарок Небес.
Но сейчас я услышала, что какая-то тупая овца Ясина хочет забрать моего Пудинга.
Я больше не верю в везение, верю в расчет. Буду бороться всеми силами, какие у меня есть.
Стою напротив Амира. Он такой весь домашний – в трико и футболке, с босыми ногами. Темные глаза глядят на меня с нежностью и болью, черные длинные ресницы безуспешно пытаются спрятать от меня настоящие эмоции мужчины.
Хочу коснуться его лица, прижаться к нему. Промурлыкать о том, что у меня сердечко останавливается, когда я рядом с ним.
Но не могу… мы не одни. И его мать может сделать неверные выводы.
Камилла придирчиво изучает меня. Явно сравнивает с первой снохой. Уверена, что сравнение не в мою пользу.
– Чужое платье… тебе к лицу, – женщина улыбается открытой улыбкой.
Ее слова и улыбка обескураживают.
Что вчера произошло во время приезда дяди и Назара, что женская половина семьи пытается, как минимум быть ко мне благосклонной.
Амир качает головой.
Нервно дергаюсь, когда он протягивает руку, собираясь поправить ремешок на платье, которое мне немного велико.
– Это не дело, – взгляд мужчины становится неуверенным.
– Я сниму, прости. Не подумала, – быстро оправдываюсь. Чего я не хотела, так это расстроить мужчину.
– Лейла, я не об этом, – нежно поглаживает кожу моих ключиц. – Ты заслуживаешь того, чтобы иметь свои собственные платья, а я мужлан бесчувственный, даже не подумал об этом.
Амир забывается на мгновение о том, где находится. Его пальцы берут меня за подбородок, приближают мое лицо к своему.
Желанные губы касаются моих губ. Нежно. Горячо. Маняще.
– Па-па! – Лилин визг врезается в уши. – Фу! Нельзя при детях.
– Горько! Горько! – визжат близняшки, кружатся вокруг нас.
– Не надо тратить на меня деньги. Давай поедем в
